Голод  - Майкл Грант

– Окей, народ, у нас тридцать два кусочка, – сказал Квинн. – Как будем делить?

Фрэнсис посмотрел на Мэри, но она не могла ответить. Она словно застыла.

– Давайте для начала каждый получит по половине, – распорядился Фрэнсис. Потом предупредил: – А те, кто полезет без очереди, ничего не получат.

– Мэри, тебе и твоим ребятам тоже останется, – сказал Квинн.

Мэри кивнула. Она не могла. Не ради себя. Ради других, конечно же.

– Ты в порядке? – спросил у неё Квинн.

Мэри сжала зубы и выдавила дрожащую улыбку.

– Разумеется. Спасибо, что принёс рыбу. Детям не… им не хватает белка… они…

– Ладно, – ошеломлённо сказал Квинн.

– Оставь немного для грудничков, – сказала Мэри Фрэнсису. – Мы сделаем для них пюре в блендере.

Комнату наполнили чавкающие звуки. Многие из этих детей, наверное, раньше терпеть не могли рыбу. В старые времена. Даже пару недель назад они стали бы воротить носики. Но теперь? Никто не отказывался от белковой пищи. Все нутром чувствовали необходимость в белке. Их организмы приказывали им есть.

Но организм Мэри ей запрещал.

«Это будет грех», – говорила она себе. Это грех: есть рыбу, чтобы потом вытошнить всё назад. Нельзя так поступить с малышами.

Мэри понимала, что с её поведением что-то не так. Её окружали дети, вынужденные голодать, она же сама была причиной собственного голода. Она чувствовала угрозу, но далёкую, едва слышную. Будто кто-то кричит за два квартала от неё.

– Давай, Мэри, попробуй, – уговаривал её Фрэнсис. – Это великолепно.

Не в состоянии ответить, Мэри молча отвернулась и пошла в ванную, оставляя за спиной чавкающих голодных детей.

СЭМ ПОСТУЧАЛСЯ В переднюю дверь. Обычно он этого не делал. Астрид много раз ему говорила, что ему можно входить без стука.

Но он всё равно постучал.

Астрид открыла не сразу.

Похоже, она только что вышла из душа. После ужина Астрид обычно устраивала тренировку, пока Малыш Пит смотрел DVD. Светлые волосы облепили шею девушки, несколько прядей свисали на глаз, придавая ей смутное сходство с пиратом. На ней был банный халат, а в руках – полотенце.

– Итак. Ты приполз назад, да? – спросила Астрид.

– А если бы я опустился на четвереньки, это бы помогло? – спросил Сэм.

Астрид задумалась на секунду.

– Нет, с тебя хватит и несчастного вида.

– Я тебя целый день не видел.

– Было бы странно, если бы увидел. Я не была заинтересована в нашей встрече.

– Могу я войти?

– Ты спрашиваешь, можно ли тебе войти? Глагол «могу» – это о физической возможности. «Можно» – это если ты спрашиваешь разрешения.

Сэм улыбнулся.

– Ты же знаешь, как меня это заводит.

– Правда? Может быть, мне тогда стоит упомянуть о модальных глаголах. Всего их в английском языке девять. Хочешь, я расскажу тебе о них поподробнее?

– Лучше не стоит, – сказал Сэм. – Так и перевозбудиться недолго.

Он обнял её, притянул к себе и поцеловал в губы.

– Эх ты, – поддразнила она его, когда Сэм отодвинулся. – Ладно, входи. Если ты голоден, на ужин сегодня вкуснейшая консервированная окра, подгоревшие тортильи из муки грубого помола и полкочана орковой капусты. Можно нашинковать капусту, завернуть в тортилью вперемешку с окрой и разогреть в микроволновке тридцать секунд – получится нечто отвратительное, но в своём роде полезное.

Сэм вошёл в дом и закрыл за собой дверь. Малыш Пит устроился перед телевизором, он смотрел «Гринча – похитителя Рождества» на DVD. Загримированный до неузнаваемости Джим Керри радостно потирал руки.

– Это был один из подарков на Рождество, – объяснила Астрид.

– Я помню, – сказал Сэм.

Рождеству никто особо не радовался. Рождество без родителей. Без старших братьев и сестёр. Без бабушек и дедушек. Безо всех этих странных родственников, которых видишь только по праздникам.

У родителей Астрид была искусственная ёлка, Сэм нашёл её на чердаке и спустил вниз, чтобы установить. Она так и стояла, хотя все украшения уже сняли и убрали обратно в коробки.

Каждый делал то, что мог. Альберт закатил пир, хотя он ни в какое сравнение не шёл с пиршеством на День благодарения. Ни рождественских пирогов, ни печенья, ни даже свежих овощей и фруктов – всё это осталось в прошлом.

– Мы не должны ругаться из-за… ну, ты понимаешь… из-за политики, – сказал Сэм.

– Хочешь сказать, я должна с тобой во всём соглашаться? – спросила Астрид таким голосом, что запахло повторением скандала.

– Нет. Я хочу, чтобы ты говорила, что ты думаешь. Ты мне нужна, – признался Сэм. – Но в этом всё и дело: ты мне нужна. Когда мы в чём-то не согласны, мы не должны друг на друга злиться. По-человечески, понимаешь?

Астрид явно была готова поспорить. Но вместо этого она глубоко и устало вздохнула.

– Нет, ты прав. У нас и так проблем хватает.

– Супер, – сказал он.

– Ты хоть поспал прошлой ночью? Выглядишь уставшим.

– Кажется, поспал, – сказал Сэм. – День был долгий. Ты знала, что Квинн занялся рыбалкой? Утром он даже что-то поймал.

– Не знала. Это хорошо. – Астрид выглядела обеспокоенной. – Мы должны были сообразить. Я про рыбу.

– Наверное, мы не в состоянии продумать всё, – устало сказал Сэм. Вот в чём минус единоличной власти. Люди ждут, что ты ответишь на все их вопросы. Они перестают сами на них отвечать. А Квинн не перестал – и додумался до новой возможности. И пришёл не к Сэму, а к Альберту.

– Что он делает с пойманной рыбой?

– Утром мы отправили большую партию в детский сад. По крайней мере, хоть чуть-чуть снабдили малышей белковой пищей.

– Большую партию? – Астрид подняла бровь. – А что Квинн сделал с остатком? Надеюсь, не спрятал всё у себя.

– Он… Сэм заставил себя замолчать. Последнее, чего ему сейчас хотелось, – это поругаться из-за Квинна, Альберта и рыбы. – Вообще-то, давай поговорим об этом завтра? Главное, дети сегодня накормлены. Можем мы порадоваться хотя бы этому?

Астрид положила ладонь ему на щёку.

– Ложись спать.

– Слушаюсь, мэм.

Он поплёлся наверх, впервые за весь день чувствуя себя лучше. Мимо, вниз по лестнице, прошла Мэри.

– Привет, Мэри. Снова на работу?

– Ну а куда ещё я могу идти? – ответила она. – Извини, прозвучало грубовато.

– Из всех нас ты больше всех имеешь право раздражаться, – сказал Сэм. – Слушай, а тебе еды хватает?